В связи с пожеланиями трудящихся -краткий отчет о выезде:
На Азау мы приехали днем в субботу, отметили это обедом в местном кафе и на канатке поднялись сразу на бочки.
Оттуда бодрым маршем на приют.
Начиная с посадки на креселку и до приюта нас сопровождал приличный дождь со снегом, но когда мы поднялись на приют, он прекратился и палатку мы ставили уже при нормальтной погоде.
Поставили мы ее родимую прямо на снег чуть выше домиков со стороны приюта.
Оттуда недалеко и вода возле домиков и ОО, что тоже немаловажно!
Высота чувствовалась, но все было терпимо.
На второй день мы втроем поднялись на Пастухова.
Алина шла медленно настолько, что у меня стали зреть сомнения в ее способности идти наверх.
По возвращении в лагерь она себя почувствовала нехорошо, но к утру все снова были бодры.
На третий день я решил провести еще один аклиматизационный выход, и мы с Сашей поднялись на 4900, а Алина чуть выше Пастухова.
Хотели пройти еще метров сто до начала траверса, но внезапно разыгравшаяся метель с туманом завернули нас вниз.
На этот раз чуть поплохело Саше.
Я решил устроить четвертый день -днем отдыха и в ночь с четвертого дня на пятый идти на вершину.
День отдыха удался на славу: спали от пуза, играли в преферанс, ко всем (кроме меня) вернулся аппетит. (У меня он никуда не уходил!)
Но вечером четвертого дня погода резко испортилась и совет стаи решил перенести восхождение на день.
В пятый день, дабы не развивать в себе лень, мы прогулялись еще раз до подножия скал Пастухова и приготовились к выходу.
Вечер был ясный, и в 11 вечера мы вышли.
Ранний выход объясняется тем, что Алина идет медленно, а мои отцовские чувства желали, чтобы она поднялась.
Варианты подъема части пути на ратраке: за 500 рублей везет к низу скал Пастухова, а за 1000 евро на 5100, нами были решительно отвергнуты, т.к. приличия все же надо соблюдать.
Иначе можно докатиться и до того, чтобы дать 5000 евро вертолетчику, и подняться прямо на вершину!
Алина шла на удивление бодренько и мы за 4,5 часа дошли до начала траверса. (Я закладывал от 5 до 6 часов)
На траверсе все пошло тяжелее.
Во-первых, я надеялся, что нас нагонят те, кого в 1-30- 2 часа ночи к Пастхова привез ратрак (а таких было 2/3), и мне не придется тропить, что достаточно тяжело.
Во-вторых, ночь оказалась достаточно морозной с хорошим ветерком, усиливавшим мороз вдвое или трое.
Мороз стал отнимать силы и подмораживать стопы и пальцы рук.
Я стал делать остановки, на которых мы садились паровозиком, обнимая друг друга, отдыхая и греясь.
Так и дошлепали до перемычки.
На удивление, нас на траверсе обогнала всего одна пара.
Остальная толпа телепкалась сзади по проторенной нами тропе, что льстило!
На перемычке мы в очередной раз сели погреться, нас обогнало несколько двоек, и мы пошли за ними.
Голова у всех была ясная и признаков горной болезни не было вовсе.
Мы протопали после перемычки еще метров 150, и тут начались неприятности.
Дело в том, что 24 года назад в армии стараниями военного руководства наша часть почти в полном составе переболела желтухой, т.к. эти дуболомы не удосужились передержать в карантине нового повара, присланного в часть.
С тех пор при значительных нагрузках я чувствовал край печени, но до болезненных ощущений никогда не доходило.
А тут врезало так, что не вздохнуть.
Если кто занимался какими-нибудь ударными видами спорта и получал удар в печень, тот поймет.
Спазм жуткий, боль такая, что хоть ложись -помирай,
а еще идти метров 200 высоты.Ребята идут в моем темпе, ждут.
Доползаю до последнего поворота, с которого видна вершина.
Остается метров 200 по прямой и метров 10 подъема на пупырь.
Я отпустил ребят на вершину и пошел (если можно это назвать пошел) своим темпом.
Эти двести метров по прямой я шел часа полтора. Остановка после одного-двух шагов, отдых пару минут и еще один шаг.
Дополз только потому, что понял, что высоты выше Домбайских мне противопоказаны, и больше мне Эльбрус не светит.
Ребята поднялись в пол-десятого, я в 11 утра.
Дальше рассказывать особенно нечего, спустились потихоньку в лагерь, после ношпы отпустило, и на следующее утро мы ушли вниз.
Обед в том же кафе показался втрое вкуснее, хотя еды наверху было валом (еды вкусной) и половину ее мы спустили вниз.
Было несколько интересных встреч:
Поднимаясь к приюту, мы встретили топающего сверху бодрого дедушку 83-х лет, который назвался Манагаровым и передал приветы всем известным ростовским альпинистам, которые должны его помнить.
Рядом с нашей палаткой сначала стоял интернационал из американцев, немцев и непальцев, ходивших на Мак-Кинли, Килиманджаро и у себя на Эвересте. Очень доброжелательные ребята. Кинулись помогать нам топтать площадку и ставить палатку, очень общительные.....
На следующий день они поднялись на Эльбрус и ушли вниз.
Пришли шведы. Те все делали по науке, аклиматизировались по схеме, но дошли (одновременно с нами) только до 5000 и, устав, спустились.
В целом все прошло замечательно, боль в печени прошла, а впечатления остались!
